Валерий Яковенко, DroneUA. ТОП-20 инновационных компаний Forbes | ПРОДУКТИВНЫЙ РОМАН #98

Знаешь интересного гостя? Заполни форму «предложить гостя».

Смотри также

• Маргарита Римек, CEO Pix Backpack. Hardware стартап. Как создать уникальные рюкзаки и продать на 1 000 000 $ в год?
• Евгений Эрик, SolarGaps. Как запустить hardware-стартап в сфере возобновляемой энергетики?

[emaillocker]

Конкурс от Валерия Яковенко, DroneUA:

Скидка на 15% на любой дрон, ценой до 100 000 гривен.
Важный момент! Дрон должен использоваться только для бизнеса.

Для этого подпишись на канал, напиши комментарий под видео.
Победителя выберем 11 сентября 2020 года.

Расшифровка подкаста

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Всем привет. Это 98-й выпуск подкаста «Продуктивный Роман». И мы у Валеры из DroneUA.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Привет, Роман.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Тебя на рынке так и называют — Валера DroneUA.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: В принципе, да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Показывай ваше богатство, чем богаты.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: У нас небольшой офис. Это 2-й этаж, который занимается обслуживанием клиентов. Здесь находится аккаунт-менеджер и так далее. Здесь у нас есть переговорки, бухгалтерия. И второй этаж, куда мы спустимся чуть позже, это уже техническая зона, где работают инженеры. Здесь у нас есть и удобства для сотрудников, и…

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Давай начнем отсюда прям.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Окей.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Что-то оприходовается?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Так, сейчас посмотрим.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Батареи?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Нет, это, это… Это, это, черт знает, что это. По-моему, это «матрица трехсотая». Да, это дроны Matrice 300 для ребят, которые будут заниматься энергетикой. Это новый продукт, который вышел недавно. И вот сейчас 2 новых дрона уходят в работу. Их только принесли сюда.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Они сразу с батареями идут?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Нет, эти дроны идут без батареи, батареи идут отдельно. Это особенность именно этого оборудования.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Что у вас здесь вот напротив возле стены?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Здесь на самом деле небольшая демо-зона. Здесь очень много оборудования, которое является небольшим. Маленькие вот эти дроны, какие-то DJI Spark.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Это игрушки.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это игрушки. Вот еще одна игрушка. Кстати, ногу сняли.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Поломана.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Они не поломали, они просто ее на ремонт использовали. Дефицит запчастей — иногда приходится разбирать.

Есть подводные дроны, которые находятся вот здесь.

Вот там находятся дроны, которые в какой-то момент вытеснили даже наше производство самолетных платформ. Вот такой самолетик можно купить за 999 евро.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И что он дает? Аэрофотосъемку?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, он выполняет аэрофотосъемку. В него устанавливается камера, которая позволяет ему снимать большие площадные объекты.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Он очень легкий. Но, правда, сейчас без батареи, я так понимаю.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, абсолютно верно, внутри батареи нет. Камера устанавливается вот сюда, вот, и все.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть он вниз еще снимает?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, вот, как раз вот в это место ставится камера.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: А вот это используется оператором для…

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Просто для ориентирования.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ага, good. Подводный используется?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Вообще подводный используется for fun во всем мире. Это помощь для получения какого-то experience в дайвинге и когда ты путешествуешь на яхте и так далее. Но наша концепция — использовать его для бизнеса — это инспектирование подводных конструкций различных сооружений. Самый яркий пример — это исследование гидроэлектростанций на предмет на разрывов и так далее. Это замена по факту водолазных работ. Исследование подводных частей корпусов суден. Исследование инфраструктуры подводной портов или марин. То есть все это можно делать с помощью вот таких дронов, не привлекая водолазов. И у нас есть новые дроны, у которых есть еще манипуляторы, который может поднимать какие-то объекты со дна.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Круто. У него 2 источника, я вижу, света. Это LED, да, наверное?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да. Здесь 2 очень ярких прожектора и камера, которая снимает в 4K.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И к нему идет трос?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, он на тросе работает.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть если никто из дронов не остался в небе, то этот с высокой вероятностью не останется на дне?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, всегда можно вытащить.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Пошли дальше.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Здесь находятся удобства для наших сотрудников. Это кухня, где можно приготовить еду, выпить кофе, отдохнуть.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Зайдем? Привет, ребята.

РЕБЯТА: Привет.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Forbes. Топ-20 наиболее инновационных компаний Украины.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: 2016-й год. До того, как они закрылись.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это крайний выпуск, который вышел в печать до того, как они закрылись, но галочка есть, мы уже в Forbes, можно на работу в принципе не идти, но нет, мы еще на работе.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Слушай, у вас столько техники в офисе и кофе-машина, которая вообще не под размер офиса, ну, т.е. это ручная рожковая кофе-машина.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: У нас все очень по-простому как раз сделано. И, честно признаюсь, кофе-машину я притарбанил из дома. Много мебели я притарбанил из дома.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Знакомая ситуация.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Мы, наверное, не классический IT-бизнес, который выстраивал бы себе здесь помпу из какого-то фешенебельного оборудования.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть оборудование, которые вы продаете, первично, оборудование, которое просто, там, не знаю, делает кофе, не критично, да, т.е. миллионы лучше вложить в железо, на котором вы зарабатываете?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Абсолютно верно. Поэтому у нас в какой-то степени все просто.

Что такое роботизированные фермы?

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Окей. Принимается. Пошли дальше. У вас там что-то теплым просто светится, горит, розово-желтым.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, это на самом деле достаточно интересное решение. Это новые наши продукты. Это роботизированные фермы. Мы всегда ищем себя. Мы ищем что-то новое. И когда мы смотрели на дроны и на сферу их применения, там, бизнес, мы просто осознали, что это не более, чем робототехника, т.е. не просто рынок дронов, а рынок роботов, и это намного шире, чем мы можем себе представить. Грубо говоря, у нас уже есть вход на различные добывающие предприятия, у нас есть вход на различных корпоративных клиентов. И имея дополнительный продукт, который похож на нашу концепцию, мы можем расширяться внутри.

И мы, собственно, обратили наше внимание на ряд новых направлений. И это одно из них. Это роботизированные фермы, которые выращивают урожай полностью без участия человека.

Здесь мы можем увидеть редиску, которую уже в принципе даже можно съесть.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Прикольно.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Система достаточно простая. Вот, если нажать на эту кнопочку, можно увидеть дополнительное… А, она уже работает. А вот если мы нажмем на красную…

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Какая из них красная?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: То она уже может в принципе и показывать, как она поливает. Система полностью автоматизирована, т.е. он выполняет все эти действия автоматом. И если ему нужно выполнить какую-то новую операцию, у него просто есть сменные насадки, которые он может одевать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То здесь у нас семена, да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да. Он их выполняет, садит. А вот этой штукой, если он видит, что выросло то, что он не садил, он выпалывает, т.е. он еще и борется…

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: С Computer Vision-ом, да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, здесь установлена камера. Она в принципе распознает, что его, а что нет.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: FarmBot — это ваше название?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Нет. FarmBot — это название сообщества. Это Open Source продукт, который может собрать каждый. Даже ты можешь собрать этот продукт. Ты можешь купить комплектующие у них в Штатах, либо можешь купить их на собственном рынке, и собрать его. И никто не запрещает это делать. И, собственно, это тип лицензии, который у них есть. Мы стали частью этого сообщества. Наша задача — создавать на основании этого открытого кода свои устройства. И перед тобой вот это устройство, которое на 95% собрано из украинских комплектующих.

FarmBot — это название сообщества. Это Open Source продукт, который может собрать каждый

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: По лицензированию, вы можете на основе Open Source продавать?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, мы можем продавать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть они оставляют такой зазор?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Мы можем продавать и сейчас вот эти устройства мы уже ориентируем на продажу на внешние рынки и мы хотим развивать это дальше.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Под капотом я вижу здесь Raspberry Pi.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Здесь Raspberry Pi и единственный элемент, который формирует 5% того, что мы не смогли повторить. Это вот эта центральная плата.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: FarmBot, который так и называется.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да. Мы просто ее разобрали по отдельным компонентам, но у нас она не захотела нормально работать, несмотря на то, что было уже 10 итераций, мы не можем перевоссоздать именно этот компонент, но мы сможем это сделать чуть позже.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть у вас декомпозиция, да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Честно, мы купили готовое решение изначально, а потом сделали реверс-инжиниринг, разобрали его полностью, и собрали уже из других компонентов, которые сделали сами.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Такого размера стойка. Какую площадь она может обрабатывать?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Вообще абсолютно полностью масштабируема. Вот эти рельсы, их можно выгонять вплоть до размера вот этого помещения.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Я имею в виду с той точки зрения, что большую часть времени, я так понимаю, она простаивает, с той точки зрения, что есть какое-то время на проведение операции. Вот один такой модуль, сколько времени он может работать?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Наверное, лучше отталкиваться от площади. И оптимальная площадь для одного человека и для одной автономной системы — это 4.5 кв. м, т.е. это площадь 3-х вот таких столов. Вот один и вот второй. Их вместе собирать — это то, что нужно одному человеку в год, и одна система. То есть это не перепроизводство, но это четкое удовлетворение потребности в зелени одного человека в течение всего года. Если у тебя семья, окей, умножаем на 4. А если ты хочешь заниматься промышленным производством, то ради бога, любое помещение берешь и просто масштабируешь.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну и стойки уже ставятся другой ширины, другой высоты.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Хорошо. Сколько она электричества кушает в месяц?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Сейчас тяжело ответить на этот вопрос, потому что я не знаю.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ты не ставил умную розетку?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Нет. Мы не ставили умные розетки и не считали это, но здесь есть достаточно мощные сейчас лампы, но мы тестируем этот свет, не факт, что он пойдет в производство. Более того, эти системы, они предназначены для уличного использования, их не нужно вообще оборудовать светом в принципе, т.е. их нужно устанавливать на открытый грунт.

Как полиция использует дроны

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Хорошо. Пошли дальше. Что вот это такое?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: О, это один из дронов, который у нас достаточно давно стоит. Это один из дронов, по-моему, национальной полиции, который обслуживался у нас по техническим вопросам и там просто были определенные сложности в конструкции. Здесь есть отдельный модуль для перевозки грузов, но, опять таки, он предназначен для использования полицией Украины. Я сейчас не буду комментировать, для чего конкретно они его используют, есть определенное понимание, но, опять-таки, оно off the record.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Рыночная цена в полной комплектации?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Такие дроны от 10 до 15 тысяч долларов стоят, вот именно вот такого класса.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: В принципе, полиция небольшого города может себе такое закупить.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, зависит от… Давайте так, не в Украине. За рубежом такие платформы используются для crowd контроля. Внизу ставятся системы для разбрасывания газовых гранат и полиция в случае необходимости может управлять публичными демонстрациями.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Главное, чтобы сверху можно было подлететь. То есть внутри здания он работать не сможет или нужны очень большие ангары. Что у нас здесь? Кто здесь сидит?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Здесь у нас бухгалтерия, бэк-офис. Здесь ребята, которые занимаются логистикой, управлением складом и всеми нашими вопросами, завязанные с бухгалтерией.

Оборот компании в год

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Какой оборот в год?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Сейчас не готов отвечать, но в прошлом году было в районе 5 с копейками миллионов долларов.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: На этот год?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Дай бог, удержать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Сохранить, да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Хорошо.

Какие специалисты работают в DroneUA

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Что происходит здесь?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Здесь у нас есть несколько подразделений. Здесь находится приемная сервисного центра и вот непосредственно Дима занимается приемом и администрированием всех процессов. Здесь находится агроподразделение. Максим, он занимается сканерами грунта. Здесь находится еще один сотрудник, который ему помогает. А в этом месте находятся аккаунт-менеджеры, они же сейлз, и мы не разделяем эту позицию. Поскольку у нас B2B, то у нас сейлз ведет клиента постоянно, и это значит, что он должен постоянно выполнять свою функцию, как аккаунт. То есть даже человек, который пришел к нам новый, он в какой-то момент, там, через 2-3 месяца, набирает свою постоянную аудиторию и остается работать только с ними.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И нет вот этого переключения, что у клиента выстроились отношения с сейлз-менеджером, он чего-то наобещал, а потом…

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Стараемся, чтобы такого не было, но при этом у нас есть другая специализация. У каждого менеджера есть своя отрасль. Допустим, Роман, он ответственен за направление агро, и его продукты — это опрыскиватели, он гениален в них. У Андрея наилучшим образом складываются отношения с силовыми структурами, т.е. большинство сделок, которые проходят по полиции или по СБУ, по закрытию их потребностей, происходит через Андрея. Дальше находятся Евгений и Руслан, они отвечают за общие вопросы. Ну и с левой стороны у нас есть здесь еще 2 человека, которые сейчас на встрече. Они, по-моему, поехали в ДТЭК сейчас. То есть это добывающая промышленность и энергетика. Ну, собственно, вот.

Дальше у нас есть отдел, который занимается внутренними процессами.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Чье лицо показывать нельзя.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: А был без маски.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это Богдан. Он занимается нашими электронными каналами. Здесь находится Олег, он наш маркетолог.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: С Олегом мы уже знакомы.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: У нас также есть дистанционные сотрудники, которые помогают нам управлять нашими CRM-системами. Здесь есть Оля, которая очень классно работает в направлении геопространственных систем и технологий, просто идеально. И она помогает Тане. Таня наш основной специалист в ГИС. И Таня также отвечает за внешние рынки — это Грузия, Азербайджан, Армения и Молдова.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Что Оля хранит на жестких дисках?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Оля на жестких дисках хранит результаты съемок, которые порой бывают просто огромны. Пилоты, когда возвращаются с полей, отсняв какой-то карьер или добрую сотню каких-то полей, возвращаются с несколькими терабайтами данных, которые необходимо обработать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Это в 4K, да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Нет, там вопрос не в разрешении 4K и так далее, а вопрос в том, что это огромные площади. 100 полей — это около 7 тысяч гектар, и это снимки, сделанные на высоте 100-120 метров, вертикально вниз, каждый из которых весит по 10-15 мегабайт. А таких снимков несколько десятков, а то и сотен тысяч. Собственно, нужно иметь какие-то жесткие диски и так далее.

Здесь у нас есть процессы обработки информации. Сейчас у нас сшивается какой-то… А что это такое вообще?

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Это даже не Украина, судя по названию.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это, по-моему, не Украина, да?

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Это Украина? Верчелли? Ciao?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: По-моему, это Италия.

ОЛЯ: А сшивается вот здесь.

Роман РЫБАЛЬЧЕНКО: Ага, т.е. это кто-то мечтает просто про отпуск.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Нас просто достал карантин. Мы выехать хотим из этой страны. И, собственно, даже там смотрим, где это все происходит.

Это съемка, которая была выполнена чем-то. Кстати, чем была выполнена эта съемка? Что это?

ОЛЯ: Я не буду говорить.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Понятно.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Не для записи?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да. Ну, это, видимо, какое-то поле, где установлена поливательная машина, потому что съемка круглая.

ОЛЯ: Есть, кстати, другая, в соседнем окне открыта.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Сколько здесь оперативной памяти в этом компьютере, чтобы он все это так запросто переключал, сшивал?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Оля, ты купила себе компьютер для того, чтобы играть в Fortnite.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну, для Fortnite много не надо. Может, там, я не знаю, Half-Life.

ОЛЯ: 64 гигабайта.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Хорошая машинка. Excel на ней нормально работать будет.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Идеально. А есть здесь, там, не знаю, видеокарта, еще что-то?

ОЛЯ: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Должно быть какой-то не внешний GPU, да? Или вот это вот? А, слушай, ну, Gaming подсветка, MSI.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я серьезно. Ну, не Fortnite, окей, Call of Duty: Warzone.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Выглядит красиво. Я просто вижу, с какой скоростью оно работает, и я понимаю, что параллельно идет вычислительный процесс достаточно мощный.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Здесь находится наш ГИС отдел, который возглавляет Тарас. Тарас — это человек, который гений в дистанционном зондировании земли. И, собственно, он помогает, создавать нам новые продукты по обработке данных. Ему помогает в этом вопросе Надя. И здесь есть у нас проекты, в которых мы обрабатываем данные дронов. Либо дроны получили, либо самолеты классические, либо те же спутниковые технологии смогли дать нам какие-то данные. Задача Тараса — это создавать новые методики и обрабатывать их.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И это у нас… что произошла съемка и теперь… как это… картирование называется?

ТАРАС: Это спутниковые данные, которые мы вытягиваем через облачный сервис и сразу в облаке обрабатываем, получаем некий анализ.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ага, это Google Earth Engine обрабатывает.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Раньше мы работали на каких-то локальных программах, а в прошлом году мы переключились на Google Earth Engine. И на текущий момент это сильно ускоряет нашу работу, потому что все данные там уже есть и мы просто внедряем туда нашу аналитику, которую используем.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Вы туда заливаете ваши фотографии или что?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: По спутниковым данным там уже залиты все результаты съемок, т.е. туда подтянутся библиотеки и NASA, и Европейского космического агентства. Мы же туда только фактически заливаем тот, не знаю, кусок кода или ту задачу, которую нам необходимо выполнить, и по нашей методологии, используя те данные, которые находятся на серверах Google Earth Engine, формируется определенный отчетная статистика.

ТАРАС: Совершенно верно.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Что вот это вот изображено? Это какой-то график по…

ТАРАС: Динамика вегетации вот неких объектов за 2017, 2018 и 2019 год, т.е. видно, что разная динамика, т.е. это были разные…

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Культуры.

ТАРАС: Культуры, т.е. мы можем судить о разной урожайности и отличать одну культуру от второй.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: А что это за регион, кстати?

ТАРАС: Черкасская область.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Это граница Киевской и Черкасской области, да подороже еще. И здесь я вижу тут по графику, что да, действительно, культуры получаются у нас разные.

ТАРАС: Озимые культуры, у них пик заканчивается раньше. У ярых наоборот пик в июле или в августе, т.е. таким образом можно.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: 2020-го есть по озимым? Там же все было очень плохо, зимы не было.

ТАРАС: Есть, да. По высоте, пикам, можно судить, какой урожай будет, т.е. чем выше пик, ну, условно, тем лучше будет урожай.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Покупают у вас данные агрохолдинги? Сколько посеял и чего конкурент, какой у него будет урожай, чтобы понимать свои цены?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: В прошлом году у нас такие данные покупала налоговая, а агрохолдинги такие вещи не покупают.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Налоговая?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Но это же потом, они же приходят и говорят: «Ребята, по нашим оценкам ваш оборот вот такой».

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Они не могут прийти так явно, но на самом деле задача немного другая. Не нужно ущемлять агрохолдинги в том, что они выращивают неправильные культуры. Но некоторые предприятия агропроизводства, они нарушают севооборот, там, сеют подсолнечник 5 раз на одном и том же поле, они истощают землю, создают риски, а это арендуемая земля, которая находится в чей-то собственности. Они просто фактически наносят ущерб тому собственнику пая, на котором они делают это нарушение.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Не происходит сівозміна.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Сівозміна, да. А с другой стороны, есть земли, которые вообще в принципе являются не для этого назначения, а они засеваются. Ну, т.е. они для выпаса скота, а по факту они обрабатываются каким-то агрохолдингом.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: А в отчет потом не идут?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: А в отчет не идут, продаются как-то по другому. Ну, это нюансы, которые, собственно, нужно выяснять, и статистика нарушений по использованию земельного банка, она очень большая.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Слушай, у вас так можно очень много друзей и врагов, конечно.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Мы просто не стоим на месте.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Вы просто занимаетесь данными, да, а кто как использует эти данные, это уже второй вопрос.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Абсолютно верно. У нас позиция такая: нужно просто быть готовым к тому, что нету ничего тайного. Все открыто, все данные открыты, все данные доступны.

Какой бизнес и как использует дроны

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: У вас достаточно много продуктов, направлений в бизнесе. Если их отранжировать от самого большого до самого маленького или выделить несколько ключевых таких юнитов, какие это будут?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я смотрю по обороту и по прибыльной составляющей в бизнесе. Наверное, один из самых крупных наших сегментов — это продажа оборудования, импорт и дистрибуция. Второй по важности — это сервисы, которые мы осуществляем с использованием нашей техники. А третье, самое перспективное, куда мы инвестировали деньги последние года 4 и только сейчас вышли на какую-то прибыльность, это обработка данных.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть это полный цикл — импорт, продажа, внедрение и использование тех данных.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, само железо, оно не ценится, оно вообще ни о чем, без возможности работать с данными, которые получает это устройство. А данные, в зависимости от отрасли, где применяется оборудование, они разные, и соответственно нужно иметь разный подход.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И ты говорил во многих интервью, что потребительский рынок дронов, он насытился и перестал расти?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, он не просто перестал расти, он в агонии сейчас, т.е. у нас вот за карантин мы увидели, какая статистика продаж дронов по сетям электроники, и мы перекрестились, потому что поняли, что тот выбор, который мы сделали в конце прошлого года, это правильный выбор был. Два года подряд дроны падают, именно продажи потребительских дронов, на 30% каждый год, 2019-й и 2018-й год до этого, а в этом году проблема была в апреле такая, что мы просто видели обнуление оборотов в некоторых сетях.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ваш один из конкурентов, он прям пошел в открытие оффлайн-магазинов, там, по-моему, Киев, Одесса, если я не ошибаюсь.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, Киев, Одесса, Львов. Это действительно один из наших конкурентов, но он принял решение продвигать другую торговую марку. Мы продвигаем свою торговую марку, мы выращиваем экспертизу и у нас… Когда-то один человек сказал, какая у нас модель бизнеса: «знаниевая», т.е. мы больше ориентируемся не на продукт, а на конкретную проблематику, которую этот продукт решает, и стараемся углубляться в экспертизе.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть то, что у тебя на фоне много логотипов DJI, это не значит, что у вас есть какой-то вендор-лок и вы привязаны только к продаже DJI?

DJI — это 80% мирового рынка и 90% украинского рынка

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: DJI — это 80% мирового рынка и 90% украинского рынка. Честно, заниматься дронами и не заниматься DJI — это, во-первых, не реальный сценарий, потому что тебя просто вытеснят. Поэтому приходится большую часть своих решений строить на этой торговой марке. Это классный продукт, хороший, но он не единственный.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Хорошо. Получается, что если ваш конкурент пошел в расширение розничной сети и привязку к DJI, то вы пошли в отвязку от DJI и больше в B2B, в Government, B2G?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, да. Более того, мы полностью отказались от розницы. То есть если вы сейчас позвоните ребятам на нашу горячую линию и скажете: «Я хочу купить дрон». Он скажет: «Вы кто?» «Такой-то, такой-то.» «А для чего вам дрон?» «Мне для хобби.» «Извините, нет.»

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Я звонил. Меня хорошо проконсультировали. Мы, когда для агроклиента для съемок интервью искали DJI Mavic 2 Zoom, то меня проконсультировали и были готовы продать, только потом у нас снялась задача.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Окей.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Но еще интернет-магазин чуть-чуть есть?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Он есть, но, опять-таки, он ориентирован на привлечение бизнес-пользователей. Нам неинтересно работать с розницей. Мы понимаем, что розница схлопнется, но бизнес будет расти из года в год на порядки и это будут не только дроны.

Будет ли расти рынок дронов

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ты говорил, что объем рынка может стать, например, 20 миллионов, по-моему, евро, если я не ошибаюсь, из которых 4 миллиона — это потребительский сегмент, 16 — это B2B.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: А когда это я говорил?

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну, пару лет назад. Сейчас все поменялось?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Пару лет назад это другая история была. Есть несколько сегментов рынка, опять-таки, и они делятся очень просто. По тем же департаментам, которые есть у DJI, можно четко видеть, какую сегментацию рынка вообще в принципе сформирует глобальное потребление. Есть Consumer, есть Enterprise, это бизнес-пользование, есть Agriculture. Только Agriculture в нашей стране — это, наверное, миллионов 17-20 оборота годового в год. Это только сельскохозяйственный рынок, там, прогноз на 2021-й, на 2022-й год. То есть это огромные деньги, огромные обороты и просто абсолютное отсутствие потолка у этой технологии.

Дроны в сельском хозяйстве

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Какие это задачи там? Это опрыскивание, да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: У агро самая главная задача — это определение проблемы, т.е. Detect и Act. То есть Detect — это мы определяем проблему, мы находим ее зону, мы находим, с чем она связана, это по возможности ультиспектральное сканирование, по возможности создание кастомизированных шейп-файлов и контуров для дифференцированной обработки этих участков. А Act — это когда мы действуем. И дроны могут использоваться для точечного внесения. Это может быть средство защиты растения жидкого типа либо это может быть трихограмм, природный инсектицид, но смысл в том, что дроны используются как носители.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Какой там экономический смысл? Потому что ты можешь отправить машину, которая внесет СЗР на все поле и на каких-то этапах посева это классический процесс. У тебя есть там этапы пересева или каких-то точечных проблем.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Смотри, на самом деле все предельно просто. Дело в том, что когда машина идет по полю, у нее есть колеса, колеса идут по полю, они там топчут что-то под собой, а это урожай будущий.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну там у них есть все равно как бы колея.

Дрон экономит 4% урожая

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Колея, она маленькая, она техническая, она небольшая. Но если мы ее в деньги посчитаем, то это 4.5% поля, а дрон ее не создает. Это значит, что с ходу используя не технику самоходную или прицепную, а дрон, мы экономим 4% урожая будущего, который мы не потеряем из-за того, что у нас есть технологический процесс.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Слушай, у тебя же колея все равно останется? Тебе же сеять надо.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: После посевной она не так выражена. Больше всего наносится ущерба, когда ты обрабатываешь поле. А в некоторых случаях ты просто низким опрыскивателем не можешь войти в фазу развития подсолнечника, когда нужно обрабатывать фунгицидами, а у тебя уже растения полутораметровые.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Да, но у тебя же высокие, поднимающиеся? Мы снимали для клиента.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это классно, но иногда и подсолнечник, и кукуруза может быть еще выше, т.е. на самом деле…

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Но после какой-то фазы тебе уже не внесение же нужно?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Но нюанс в том, сколько стоит такой опрыскиватель?

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: У клиента нормально стоит.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: 400-500 тысяч долларов. Эффективно его может заменить флот из 5-7 дронов, каждый из которых, там, комплект стоит по 25. То есть экономика опять-таки в пользу дронов.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Хорошо. Ну, про колею не до конца соглашусь. Про то, что ты говоришь, определить проблему. В сравнении со спутниковыми снимками, насколько точнее, лучше?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Смотри, спутники — это не конкурент, а спутник — это то, что должно быть, и дрон должно быть, т.е. и спутниковый мониторинг, и дрон, они должны присутствовать как инструменты мониторинга в любом предприятии. Спутник работает прекрасно в течение всего сезона, обновляя свою информацию и так далее, но есть моменты, допустим, весной, когда нужно вносить подкормку первую. А у нас весной по классике в Украине нет ни одного безоблачного снимка спутника, всегда есть облака. А дрон летает под облаками. И тогда, когда надо, спутник не видит. Да, он снимает каждые 4 дня, каждые 5 дней, да, иногда и раз в день можно получать эти данные, но смысл в том, что он все равно не видит сквозь облака, ну, хоть какую бы магию мы не применяли.

Сколько живет дрон

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Вопрос экологии. Какая амортизация дрона? Сколько времени он живет? Как часто тебе нужно вот эти вот батареи выбрасывать?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Значит, мы из экономики исходим и мы стараемся делать так, чтобы дрон списывался или уходил на амортизацию за 2 года, т.е. это стандартный период, когда мы рекомендуем обновлять полностью парк. Это может быть либо износ оборудования, либо его потеря по причине какой-то аварийности статистической, либо уже моральное устаревание единицы технической. Если говорить о компонентах, которые быстрее всего изнашиваются, это действительно батареи. Это от 200 до 400 циклов. На практике даже на 150 циклах в промышленном использовании батареи уже объективно нужно менять.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть они проседают?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Они проседают сильно, а промышленная эксплуатация — это эксплуатация во время некомфортных погодных условий, т.е. температура 40-45 градусов, он летит, потому что ему надо, хоть и пилоту, конечно, не комфортно стоять на солнышке, но ему же надо. И это высадка иногда близко к нулю, потому что нужно выжать максимум из дрона для того, чтобы максимально объем работы выполнить. Соответственно, в таких дронах для мониторинга это такие циклы. Если мы говорим об агродронах, то там уже используются современные другие технологии аккумуляторов и там уже 400 циклов — это гарантийный срок эксплуатации и то, на что мы ориентируем людей для того, чтобы их можно было применять. Но там, конечно, сумасшедшая практика по использованию, т.е. там с легкостью в день может быть 10 циклов, в день. Соответственно, месяц отработал — все.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И у тебя должна быть машина, которая сразу подзаряжает?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да. Вообще, опрыскивание дронами — это жутко непростая штука. Лично мы от такого сервиса отказались. Хотя у меня есть операторы, которые снимают дронами, делают прекрасные карты, они хорошо делают 3D моделирование различных объектов промышленных, но когда перед ними стоит задача, внести средство защиты растений, это другой бизнес, они не разбираются, они не умеют это делать, хотя и на дронах летают. Для опрыскивания необходимо иметь не только дрон. Нужна специфическая машина, нужно несколько баков для воды, горючей смеси, бак для смешивания суміші, как это называют. 

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну, или, там, у тебя… корабль-матка.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Генератор и так далее. А самый шикарный truck, кстати, который мы видели, который вот существует для этих задач, это старые машины пожарные из Германии, такие 90-х годов мерседесы с огромными колесами, хорошие, проходимые. У них там на ролетах все поднимается, внутри куча места, оно создано для того, чтобы возить дроны. Это круто.

Дроны в геодезии и топографии

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Хорошо. Про агро приблизительно я понял. Что происходит в энтерпрайзе? Это обслуживание высотных каких-то объектов?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Агро — это и есть часть энтерпрайза, но помимо агро есть еще очень много других направлений деятельности. Наверное, в Украине самая актуальная — это геодезия и топография. Это следующий рынок, который кормит нас и который формирует такие существенные бюджеты. Даже если мы зайдем на ProZorro, мы увидим, какое количество денег тратится на обновление генпланов различных населенных пунктов, а средний чек там 2.5-3 миллиона гривен, каждый раз. Согласно Закону Украины это нужно делать каждые 4 года. Необходимо каждые 4 года обновлять картографическую информацию у населенного пункта. И это можно сделать несколькими путями, но основа — это обновление топоплана, который можно получить, либо выполнив маркшейдерские работы, либо выполнив те же самые работы с использованием не нивелира. А с другой стороны можно использовать дрон и сделать то же самое. Но если в первом случае ты тратишь месяц-два-три на то, чтобы обойти какое-то село и померить каждый люк, то дроном ты делаешь залет за 2 часа, а потом ты просто обрабатываешь эту информацию, но тратишь неделю, но как минимум ты уже имеешь все представление о населенном пункте с той точностью, с которой необходимо, и на выходе можешь выдать пятисотку.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И дрон летает на стабильной высоте? Или просто у тебя, поскольку записывается GPS трек и высота дрона, то ты можешь скорректировать под каким углом он что снял?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Дрон, вне зависимости от высоты полета, он получает свою координату и координату снимка центра фотографирования, — X, Y, Z, — т.е. и по высоте в том числе. И когда снимки обрабатываются, они формируют не 2-х мерное изображение, а они формируют облако точек, на которое сверху уже можно наложить текстуру. То есть это, получается, своеобразная радарная лидарная съемка, но с помощью фотогеометрии. Это то, что было, собственно, всегда в классической аэрофотосъемке, что использовалось.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Просто самолет менее подвержен…

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Там просто другая была технология. Там необходимо было найти стереопару. Там люди сидели в очках, искали эти общие точки, а тут машина это делает автоматически и находит миллионы одновременно общих точек, которые потом сшиваются вот в эти 3D модели. И дрон, поскольку получает свою координату с точностью… с использованием RTK поправки, он получается ее субдециметровую, и эта же точность транслируется на координату пикселя, которую он видит. Соответственно, когда мы отрисовываем ортофотоплан по отснятому материалу дроном, мы можем получить точность с погрешностью до 10 см по горизонту и до 20 см по высоте, а можно и даже детальнее.

Ни одна топосъемка в Украине не происходит без использования дрона

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И это в принципе сравнимо с тем, что будет живой человек ходить один с палкой, второй с вот этим вот прибором?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, это абсолютно верно, это сравнимо. Я больше скажу. Не одна топосъемка в Украине не происходит без использования дрона. Все. Те, кто раньше обходились без этого инструмента, кто сопротивлялись, они просто остались, но для динозавров, они просто не могут себе позволить работать с той же скоростью, что их конкуренты, которые используют дроны. Поэтому сейчас вы иногда можете, наверное, не увидеть дроны в техническом описании тендерной документации или в отчетах, что они использовались, но там они были. Это второй вопрос.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И это преимущественно, ну, если не брать застройщиков, коттеджных игроков, зданий, то это преимущественно государство в роли заказчика?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, частники тоже. То есть по сути это маркшейдерские работы. Маркшейдерские работы выполняются не только при обновлении генпланов. Это та же стройка. Это геологоразведка. Это добывающие работы в горном деле. Это все возможные сферы, где необходимо получать геопространственную какую-то информацию с высокой точностью. То есть дроны, работая на карьерах, не останавливают производство. Машины, вот эти крупные, 80-100, там, я не знаю даже, уже какого количества тоннажа они ездят, но они не останавливаются, пока туда выходит человек с нивелиром. Не нужно. Потому что дрон пролетел, производство так и работает. Это 3% эффективности работы добывающего предприятия. И это вроде бы как мелочь, но когда мы умножаем это на цифры эффективности предприятия, мы понимаем, что дрон окупается за вылет, один.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Просто за счет инвентаризации, какая добыча была?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да. И тут есть элементы документированности результатов, скорости, ну, и безопасности для персонала. Документированность результатов — это, наверное, ключевая штука, которая одновременно и помогает, и вредит.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Почему вредит? Невозможно своровать потом?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да. Мы получаем жутчайшее сопротивление изнутри. Пример. Когда мы начинали работать, лет 5-6 назад, мы заходили в холдинг Жеваго, он тогда был в его собственности, горнодобывающий, это Елисеевский и… господи, не могу вспомнить второй ГОК, который там есть, но не важно. Ferrexpo сейчас называется. То есть он продал этот холдинг. И когда мы заходили к нему первый раз, мы попали на встречу с маркшейдерами, которые на нас посмотрели и говорят: «А вы знаете, мы там не хотим, потому что вы точность не дадите, вы вам не верим». Но при этом мы видели, что это все начинается во всем мире развиваться. А потом мы просто поняли, что маркшейдер на предприятии добывающем — это серый кардинал.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть это как СБ в некоторых…

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Оно не то, чтобы… Но только он знает, сколько добыто, только он знает, сколько лежит, только он знает, сколько по факту копнули и так далее. А когда появился Ferrexpo, когда они закончили реформацию своего менеджмента, то в принципе они уже на нас вышли. Они попросили провести первую инвентаризацию, вторую, третью. Потом мы прописали все бизнес-процессы работы горнодобывающего предприятия, внедрили потом эти все данные им в CRM, и понеслась. А потом все в очередь, встали и все.

Есть ли в DroneUA пилоты

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Здесь находится подразделение пилотов. Находятся сотрудники, которые выполняют работу с нашим оборудованием. Когда их нет в офисе, это прекрасно, потому что это значит, они где-то летают, работают.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Есть работа?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да. У нас пилоты не снимают видео, т.е. они не снимают какие-нибудь красивые видеоролики.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Свадьбы?

Каждому дрону мы присваиваем имя супергероя

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я снимал свадьбы, но я перестал это делать, потому что понял, что в агро больше денег. Показалось. На самом деле, шутки шутками, есть люди разные, но от наших пилотов мы не требуем художественного видения. Мы требуем одного: системности и безопасности. Их основная задача — это спланировать маршруты и убедиться, что по чек-листам все правильно сделано. Поэтому у нас есть свое оборудование и свои дроны, самые разные. У каждого дрона есть идентификатор. Вот Космо, Мираж, Флеш. У нас имена супергероев. У каждого дрона он свой.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Вы печатаете наклейки на обычном принтере, да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Я тебе могу показать потом. У меня в офисе есть специальный принтер для наклеек. На Западе называется labeler. Он занимает очень мало места и ты можешь им инвентаризовать просто все, что угодно, вплоть до чашек сотрудников.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Вот здесь у нас есть вот такие дроны. Это уже Phantom 4 Multispectral, которые позволяют…

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Вот эти вот 6 камер, да, получается?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: В котором, да, установлено сразу 6 камер и которые позволяют снимать то, что человеческий глаз не видит, у растений находить стресс тогда, когда он еще не очевиден, т.е. поле зеленое, одинаковое, а уже желтые зоны есть по его данным.

Есть подводные наши дроны.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Что здесь?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Здесь Matrice, по-моему, стоит. Это дрон промышленный, на который мы цепляем тепловизоры и zoom-камеры. Здесь также у нас, если не ошибаюсь…

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Сколько такой стоит в полной комплектации?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Такой 248 тысяч сам дрон плюс камеры. А если только визуальный спектр, то около 350 плюс… Ну, около 350 — это готовый комплект к работе. А если мы сюда подключаем еще теплики, то от 800 и выше тысяч гривен. Те комплексы, которые у нас сейчас новые вышли, они стоят в районе 950 000 – 1 000 000.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть приблизительно, как такой автомобиль среднего класса.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, да. На самом деле мы шутили 3 года назад, что нам пора открывать автосалон, но как-то так получилось, что это правда.

Как страхуются дроны

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И вы их страхуете? За 10% от цены, по-моему, да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, у нас есть 2 продукта на самом деле по страхованию. У нас есть отдельные страховые продукты, которые предоставляются страховой компанией. А есть продукты, которые являются по сути сервисными планами обслуживания, где мы просто берем деньги на ремонт вперед. Сервисные планы обслуживания — это когда вы можете купить дрон, дополнительно за 10% купить страховку. Если с ним, что-то случается, то вы доплачиваете небольшую франшизу и еще 10%, и мы вам меняем оборудование. И это может быть даже по вашей вине. Ваш пилот может по пьяни разбить этот дрон 2 раза в год, больше не надо, и мы меняем оборудование. Есть страховые полисы, где уже финансовым посредником выступает страховая компания. Они уже по рискам создают определенные тарифы в процентном стоимости от стоимости самого дрона. И здесь мы можем страховать как сам дрон, так и ответственность перед третьими лицами.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Это соответственно какие-то дополнительные насадки, да, подсветки? Или что это?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, это подсветка, там есть динамики. Вот такие дроны с динамиками мы использовали во время карантина для того, чтобы полиция могла оповещать людей о том, что необходимо соблюдать карантинный режим. Вот, собственно, эти истории, когда мы видели, как полиция путешествует по городу на катерах, это были эти дроны. И сейчас это достаточно популярная техника.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Тут есть еще ролик, как полиция бегает за человеком, который плавал в Гидропарке.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это было за неделю до того, как они начали летать с дронами с динамиками.

Как оздоравливаются сотрудники компании

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Слушай, обычная кофе-машина и просто, там, я крайне редко вижу такой девайс в Украине. Он похожий был в фильме с Фрэнком Андервудом «Карточный домик».

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это тренажер для гребли.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Оператор дрона должен иметь накачанные руки? Или спину?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: На самом деле мы купили этот тренажер, потому что хотели и хотим быть чуть более здоровыми. И у нас даже здесь есть, до недавнего времени был рейтинг того, кто какое место занимает по гребле на 500 метров.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну, судя по тому, что он в пыли.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я его недавно вернул. Он был у меня дома. Я принес его сюда и сейчас мы опять его установим и опять будем работать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Подзабросили.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Ну, блин, работа, все в полях, это хорошо.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Я в офис привез на Raspberry Pi ретро-консоль, ни разу ребята не сыграли, тоже постоянно работают.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: У нас PlayStation стоит, если что.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И что, играет кто-то, успевает?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, успевают. В 18:00 они садятся, играют, иногда остаются чуть позже, иногда как-то с чем-то.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Офис у тебя поменялся, я вижу, ну, т.е. было по-другому сильно. Здесь ты сидишь?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, здесь я сижу, здесь мой кабинет и кабинет моего партнера Февзи.

Как распределить ответственность между партнерами

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Привет.

ФЕВЗИ АМЕТОВ: Привет.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ты человек-система?

ФЕВЗИ АМЕТОВ: Наверное.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: По сравнению с Валерой, я думаю, точно.

ФЕВЗИ АМЕТОВ: Стараемся.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Как оно? Когда у него столько идей, он ими фонтанирует и одновременно занимается поливом растений, агро, дронами, греблей?

ФЕВЗИ АМЕТОВ: Важно просеивать и собирать самые важные частицы.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Как ты его заземляешь?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Платами.

ФЕВЗИ АМЕТОВ: Не без этого на самом деле. По-разному бывает, да, но, как правило, в беседе находим общий язык.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Смотри, на самом деле прикол в том, что мы с Февзи кардинально разные. Мы кардинально настолько, что это тупо разные полярности. Мы разные полюса. И действительно на серединке мы находим стоящие какие-то истины. Он приземляет меня, а в то же время я нереально раздражаю его, ну, в контексте что-то делать, бурлить и так далее, т.е. не стоять на месте.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Просто я понимаю, что ты, как человек, который стартует все, я вот похожий такой, у меня в бизнесе партнер — это жена, и она постоянно дофиналивает, она доводит до конца.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я не стартую все. Я стартую только часть вещей. У Февзи тоже стартов хватает, но у Февзи другой подход. Февзи стартует если, то это какие-то логические системные продукты. А у меня старт, это, блин, какая-то фантастика. Это разные вещи бывают.

Классические вещи уже давно не работают

ФЕВЗИ АМЕТОВ: Не, ну, сейчас просто время такое, что на самом деле, да, нужно разные подходы просто абсолютно ко всему применять, потому что какие-то классические вещи уже давно не работают.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Все меняется.

ФЕВЗИ АМЕТОВ: Нужно комбинировать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Гибридные модели.

ФЕВЗИ АМЕТОВ: Абсолютно, потому что по-другому очень сложно.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Все так быстро меняется, меняются цепочки поставок, производители выдавливают просто очень часто дистрибьюторов во всех областях.

ФЕВЗИ АМЕТОВ: Если раньше ты сложил какой-то свой бизнес-процесс, он у тебя годами мог работать, а здесь его ты вынужден чуть ли не каждую неделю корректировать, понимая, что какие-то вводные параметры меняются, как минимум.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Плюс я вижу, что производитель в итоге стремится напрямую контактировать с потребителем, строить свою розницу или потом из цепочки убирать часть.

ФЕВЗИ АМЕТОВ: Это зависит от продуктов на самом деле. Но в нашем случае как раз наоборот.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну, в B2B сфере.

ФЕВЗИ АМЕТОВ: Мы вынуждены погружаться в клиента, выяснять эту потребность и без этого очень сложно продавать наш продукт.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я тебе пример расскажу. И Февзи, и я, мы достаточно часто ездим в офис наших поставщиков. Один из офисов — это офис компании DJI, где я нахожу всегда самую такую интересную выгодную позицию — около кофе-машины в офисе. Я там собираю все инсайты, обсуждаю со всеми и так далее. И вот то, что ты говорил, действительно правда. Даже у этой компании была когда-то идея на территории европейского рынка обслуживать одного крупного клиента напрямую в обход дистрибьюторов, вот напрямую. И когда я об этом расспрашиваю, это была добывающая промышленность, добывающее предприятие, одно из самых крупных на рынке. Я об этом когда начинаю расспрашивать, выясняется, что они это сейчас используют как эталон, как не надо делать. Каждый раз, когда кто-то новый заходит и говорит: «А давайте мы будем продавать Enterprise напрямую», все говорят: «Подождите, покажи нам тот флайт. Вот. Вы хотите, чтобы было так? Нет».

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну, это не их бизнес, особенно в сложном B2B, им местами действительно сложно, но на потребительский рынок очень многие выходят.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, они, к сожалению или к счастью, ну, не знаю, это так есть, они создают свои каналы и свои электронные каналы и представительства на рынках, когда они достигают какой-то массы, и очевидно, что они заинтересованы, чтобы все было максимально прямо.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Я вижу, у тебя открыт SendPulse. Ты сам отправляешь рассылки?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Нет, я проверял последнюю рассылку и почему один отписался и более того посчитал это письмо спамом. Мне стало интересно, кто этот человек.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Но это же всего лишь один. Из скольки? Тысячи?

Прокрастинация — это, когда ты делаешь, что тебе хочется, а не то, что нужно

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я просто иногда занимаюсь наноменеджментом. Это моя слабая сторона. Я очень много внимания уделяю тем деталям, которые на самом деле нужно было бы отдать. Это проект, когда ты делаешь, что тебе нравится и что тебе хочется, а не то, что по факту надо. Это на самом деле прокрастинация.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Да, собственник очень часто любит то, что он умеет, понимает, и то, что ему интересно, а не то, что принесет деньги.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, или где он нужен.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Да, или где он нужен.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Ну, что пошли в наше подземелье?

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Пойдем.

Как выглядит инженерный отдел в DroneUA

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Мы уже в подвале. Давай, открывай.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Потом вы нас выпустите?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Что у нас здесь?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Здесь находится техническая зона, инженерный отдел. Это любимое мое помещение, потому что здесь… ну, на самом деле я в момент старта бизнеса я все время проводил в подобном месте, сам паял в свое время эти дроны, и здесь находится по сути мастерская, где мы ремонтируем или создаем новое оборудование. Здесь находятся инженеры, ряд принтеров и очень много оборудования.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Слушай, такое количество. Вы когда-то их дешево закупили или они так часто ломаются?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это на самом деле все битые запчасти. Это не новые. И это, поверь, это остатки, потому что мы нескольким школам отдали, чтобы они свои какие-то залы технического творчества оформили, потому что у нас их просто космическое количество.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Вторичное использование, да, такое?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Ну, не выбрасывать же его.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: А что вот это вот такое под напряжением?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это какой-то блок питания.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: А, ничего особенного.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, это ничего особенного.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: А выглядит технологично.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это на самом деле подземелье, которое мы очень любим.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Так, подожди, тут что-то уже зафейлилось или кто-то зафейлился. Это перепрошитие происходит? Или?

МУЖСКОЙ ГОЛОС: Калибровка.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Калибровка камеры?

МУЖСКОЙ ГОЛОС: Чтобы она так не делала. Так она не должна делать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Сколько времени вот так вот можно промучиться прежде, чем она встанет ровно?

МУЖСКОЙ ГОЛОС: По разному, по разному.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну, максимум на памяти сколько было?

МУЖСКОЙ ГОЛОС: До недели выходило.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Честно говоря, у меня на памяти, есть ситуации, когда мы не могли восстановить оборудование в итоге.

МУЖСКОЙ ГОЛОС: Зачастую такое происходит.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Зачастую. Так что, нет смысла обращаться в сервисный центр? Покупайте новый, да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: На самом деле смысл есть всегда, но мы всегда предоставляем возможность купить в Trade-In, потому что дрон, который раз упал, мы рекомендуем все-таки его отдавать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Паяльник. Паяльная станция, да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, здесь мы работаем с компонентами плат, когда нам нужно сделать что-то очень точное, мы используем. Вот здесь по большей части сервисное обслуживание, но есть и часть, связанная с созданием чего-то нового.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Вот тут я вижу 3D-принтер работает, но он печатает что-то для дрона, по-моему, да?

Как работают дроны-опрыскиватели

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Честно признаться, я не знаю, что он печатает, но я могу показать детали, которые у нас уже есть напечатаны, и что мы создаем. Вот пример. Вот эта штука. Вот. Это по сути модуль для рассеивания трихограммы. Это природный инсектицид. Грам насекомых… Яйца насекомых он разбрасывает. Грамм этих насекомых убивает вокруг себя абсолютно всех других насекомых в радиусе одного гектара. И такие вещи мы создаем.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть здесь у нас засыпаются яйца.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: А потом вешаются на такой дрон.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И вот здесь вот происходит такой как пылесос, да, получается?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Он как бы разбрасывает.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Только в обратную сторону?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да. И он рассеивает это, пока дрон летит по сетке на небольшой высоте. Но это природный способ защиты растений. Никакой химии. Чисто органика.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Потом вот эти вот насекомые. С ними не возникает негативного эффекта? Как там случайно завезли колорадского жука и все.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: На самом деле эти насекомые — это небольшие осы, которые и так существуют в нашей экосистеме.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Просто вы их усиливаете?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Мы их просто усиливаем. Они сжирают все вокруг себя, но и сами дохнут.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Безотходное производство.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Окей.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Что у нас здесь, да, много всего. Чуть дальше у нас небольшой склад, оперативный.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Покажешь?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я не уверен, что у нас он открыт, но я бы не хотел это снимать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, это единственное помещение, которое мы не снимаем.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Там не все можно показывать?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Сейф стоит?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Нет, сейф стоит в другом месте.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Слушай, это кто-то наносил прям на ноутбук рисунок?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я не знаю, что это.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Это Asus, это не MacBook.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Понятия не имею.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Это кто-то наносил, судя по всему?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я честно не знаю, возможно. Вот это один из дронов опрыскивателей, которые используются для внесения средств защиты растений на полях. 

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Он прям большой.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, и это он сложенный, т.е. у него все эти лучи, они складываются.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Какой объем бака?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: В этом? 10 литров. Но на практике мы используем те, которые уже до 16 литров переносят. И канистра у них сменная, т.е. можно бак снимать, ставить.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Но здесь, конечно, так, мужская зона, простите меня за сексизм, здесь все разложено, все парни. Нету девушек?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Среди инженеров девушек нет.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Работает вентиляция.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, и свет моргает.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И тут у вас все-таки стоит мобильный кондиционер?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, потому что опять-таки помещение мы взяли сами. Здесь не было даже пола. И все, что здесь есть, мы создавали сами. Опять-таки, мы шли по минимальным бюджетам, и вентиляцию, которую проложили, сами проложили.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Слушай, я вот о таком уголке себе мечтаю потихоньку оборудовать. Еще не знаю где, т.е. это или надо арендовать гараж, или построить дом, но вот такой уголок у меня должен быть.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Мне кажется, что это мечта каждого мужчины, чтобы был свой инструмент, какая-то вот такая штучка, которую ты можешь просто творчески посвятить время.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Я хочу токарный станок по металлу с каким-нибудь ЧПУ, чтобы можно было что-то делать. Я смотрю на YouTube, как это делают. Вот это вот все какие-то комплектующие, расходники?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, это запчасти для дронов. Они рассортированы по моделям и здесь их огромное количество. Мы обычно держим склад запчастей на несколько месяцев вперед по потребности.

Популярны ли селфи-дроны сегодня

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: DJI Spark еще живые?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Запчасти на них есть, но вообще в воздухе их встречается крайне мало уже. Их объективно вытеснили все другие дроны.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Просто они в свое время зашли как очень демократическое решение, а потом вся линейка пошла вниз.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да. Spark — это был первый селфи дрон.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Да, да, и он был прям доступен, простой для пользователя, мне кажется. Я сам думал его купить.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: А сейчас я не представляю, как его можно вообще покупать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Я думал его купить, но потом я понял, что у меня нет времени монтировать. У меня за это отвечает команда монтажа. Чьи колеса?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Понятия не имею.

МУЖСКОЙ ГОЛОС: Мы тоже.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Хозяин колес, если ты смотришь этот выпуск, найдись.

Какой процент бюджета составляют государственные дотации

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Какой процент государства сейчас от ваших оборотов? Если мы берем все ОТГ.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Честно, мне тяжело сказать. Мне недавно задавали этот вопрос на ProZorro. Я озвучивал, что у нас от 10 до 15 процентов бюджета мы получаем из государственных структур. Я не знаю. Просто дело в том, что в сезон это варьируется, а сейчас, когда мы полностью отрезали и consumer, ну, чуть его знает.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Станет больше?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Может быть, больше станет, может быть, меньше. Плюс, мы сейчас объективно начинаем уже замахиваться на действительно крупные бюджеты, потому что раньше боялись таких цифр, как 10 миллионов на ProZorro.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть ты не планируешь сворачивать работу с государством?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Наоборот.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Я почему спрашиваю. Работа с государством у многих очень ассоциируется с коррупцией.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: К сожалению, это действительно правда. Есть такая ассоциация и раньше без этого было никуда. Сейчас с появлением процедуры государственных закупок, прозрачных закупок, то вариантов там как-то оптимизироваться практически нет. Либо ты даешь то, что действительно нужно, и даешь это по самой оптимальной цене, либо не даешь вообще, потому что все прозрачно, в любой момент все можно поднять, к этому вернуться и так далее. Поэтому нужно работать честно, открыто. И в Украине я почему-то, у меня вот розовые очки есть, я в это верю.

Сотрудничество с трамвайным парком

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Честно говоря, не было никаких задач и нету, давать кому-то какие-то политически очки, но я был немного удивлен, в каком состоянии находится этот подвижной парк. На самом деле там достаточно новый состав, хорошая система той же дезинфекции, мойки и сохранения этих вагонов, все технологически, на высоком уровне. Портит картинку старый парк, который стоит на рельсах рядом и не собирается никуда ехать. Это действительно портит картинку. Но с точки зрения вот даже применения дронов опрыскивателей, ну, честно, я считаю, что, возможно, не совсем правильно ролик снят, потому что работа над всем парком не велась, велись работы только непосредственно над определенными участками. И в принципе это оправдано, как технология. Никто не говорит о том, что дрон должен залетать внутрь вагона или там как-то разворачиваться боком и боком его опрыскивать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Рельсы у тебя там стабильны. Ты можешь поставить любую плюс-минус рамку.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Так она там стоит. Мы же работали не по трамваю. Мы работали по площадному объекту.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: А зачем?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Потому что есть такая технология и есть такое требование, и есть необходимость в принципе проводить дезинфекцию.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Асфальта?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: И асфальта в том числе. Это предприятие определенной транспортной инфраструктуры. Есть требование, которое именно в этот период в условиях пандемии нужно выполнять. На мусоросжигательном заводе «Энергия», где мы были до этого, необходимо обрабатывать один раз в день плацы разворотов и подъезда техники.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Мусоросжигательный принимаю.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: По общественному транспорту тоже самое, ну, объективно. И это вопрос, что мы обсуждаем две локации, а на самом деле есть и другие технологические локации, которые требуют подобной дезинфекции. Это вопрос просто масштабирования и дальнейших каких-то шагов. Это просто пример. Один однозначно бесспорный. По трамвайному депо, честно признаюсь, мне было даже тяжело работать в какой-то степени, потому что там все под напряжением, там миллион разных препятствий, куча этих проводов, это просто адская локация. Но она была выбрана мэрией, необходимо отработать, мы это сделали.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Вы не взяли за это ни копейки, да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Нет, мы не взяли за это ни копейки.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Для вас это что? Это кейс? Маркетинг? PR?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я бы сказал, что для нас это попытка не стоять на месте и не сидеть просто так. Для нас это попытка постоянно двигаться и мы изыскиваем любую возможность, чтобы реализовать какую-то свою идею, насколько бы сумасшедшей она не была. Худшее, что может случиться с бизнесом, это нежелание ничего делать. Поэтому мы приняли для себя решение, если у нас есть такая возможность, мы это делаем. Мы нашли общий язык с Киевгорадминистрацией, провели этот кейс, провели демонстрацию, и я считаю, что это супер.

Возможно ли сотрудничество с политиками

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть если к тебе придет какой-то одиозный политик, но будет интересная задача для вас технологическая, ты согласишься?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да. Но вопрос, опять-таки, что на этом будет построено. Если это будет какая-то предвыборная кампания, я 10 раз подумаю. Я, кстати, не буду говорить, что я откажусь.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Вот вспомним предвыборную кампанию Юлии Тимошенко и ребят из Delfast, которые сказали: «Мы хотим привлечь деньги. Нам нужно записать ролик».

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: И я считаю, что это прекрасно, т.е. для меня, лично мое мнение, они негатива не привлекли. Они привлекли внимание, а какое оно там, — позитивное, негативное, — кого волнует это. Но ключевое: они заявили о себе, они смогли достучаться до целевой аудитории, и если хотя бы, там, не знаю, полпроцента людей, которые посмотрели все эти предвыборные ролики, хоть как-то изменили свое мнение в позитивную сторону, да ради бога. Да, очки заработала Юлия, но я считаю, что это абсолютно адекватно, нормально, она дала возможность ребятам проявиться.

Что такое детский маркетинг

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть если переложить это на другую сферу, например, там, не знаю, инфобизнесмен, который известен тем, что он плохо учит, но приглашает тебя на конференцию, ты пойдешь, выступишь, как бы, для того чтобы донести какие-то свои мысли до аудитории?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Если у меня будет возможность, я пойду. У меня вообще есть практика, что я… Ну, блин, это, конечно, чуть раньше было, сейчас времени вообще тупо нет, но раньше я не упускал никакой возможности проявиться. Мы, как компания, честно, мы чуть ли не на детских утренниках иногда работали просто потому, что была такая возможность. Просто вот надо проявиться, надо показаться.

И пример непонятного места, неочевидного для нас, и очевидного результата, который мы получили, был на одном из мероприятий, посвященному детскому творчеству в контексте высоких технологий, т.е. это Maker Faire сообщество, которое собирается, показывает, как можно создавать что-то руками, пилить, выпиливать, паять, печать на принтере, запускать какие-то ракеты. Все это ориентировано, конечно, в первую очередь на подростковый возраст, и такая целевая аудитория там есть.

Мы поставили там стенд, показывали дроны, всем было интересно, прикольно, классно. В какой-то момент мимо нас пробегает какой-то мальчик, такой: «О, дроны», и давай с нами общаться. Мы начинаем рассказывать про агро, про добывающую промышленность, я не знаю, зачем мы это делаем, но мы всегда это делаем.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: А рядом с мальчиком приходит «МХП», да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: А рядом стоит папа. Круче. Финансовый директор «Монсанто». Блин, ну, все. Ну, т.е. следующая уже встреча с ним, и пошло-поехало.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Все, в детский маркетинг.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Детский маркетинг, т.е. это случайно получилось, но как-то произошло. Мы не принимаем сейчас участие в таких мероприятиях. Мы стараемся на выставки агро ходить, на профильные наши мероприятия. Но это пример того, когда игнорировать возможности не стоит.

Не сидеть на диване

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть если у тебя есть время, если у тебя есть ресурс.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Не сидеть на диване.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Не важно где, не важно для какой аудитории, вдруг что-то из этого выстрелит. Ты, как маркетолог, нетворкер, человек, который ищет просто возможности?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Не сидеть на диване. Ну, что ты будешь в это время, если у тебя нету других задач.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: У тебя всегда, там, не знаю, у тебя очень много направлений в бизнесе. Мне кажется, что у тебя есть партнер, который систематизирует.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: И он меня ненавидит за вот эту активность, понимаешь, просто, потому что я начинаю поглощать ресурс в первую очередь временной наших сотрудников, которые могли бы учиться, формировать какие-то юзкейсы, ходить к кому-то. Именно поэтому мы сейчас меньше занимаемся этим. Но когда у тебя недостаточно клиентов, когда у тебя еще недостаточно вот этих сфер, либо, допустим, у тебя нет еще персонала, который мог бы действительно куда-то углубляться самостоятельно, терять время на то, чтобы просиживать его просто так, ну, не стоит. Если это первый, второй, третий год развития… У нас сейчас канал чуть-чуть о маркетинге, правильно же?

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Да, да, о маркетинге, об IT-продуктах.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я считаю, что первый год тире три можно позволить себе злоупотреблять маркетингом.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Даже собственник должен сам быть в маркетинге, в продажах.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это мой кейс, но необязательно, наверное. Хотя, я не знаю, но я думаю, что все-таки если собственник не разбирается в маркетинге именно своего продукта и не принимает активного участия в продажах, то у него быстро продукт не взлетит, а нужно жить им, нужно верить в него, нужно болеть им и просто через свою кровь его пускать. Но злоупотреблять в первые 3 года я бы стал и стал бы рекомендовать это всем.

Стоит ли браться за нереальные проекты

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Можно ли сказать, что ты используешь вот эту вот концепцию, которая описана у Айзексона, по-моему, про Джобса, что ты человек, который искривляет поле реальности? Ну, т.е. что ты иногда бежишь настолько впереди паровоза, что твои сотрудники, типа, «это нереально», потом, там, типа, «ну, надо попробовать», потом, «что-то получилось, что-то не получилось».

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я боюсь, что это как раз моя история. Я бы не проводил ассоциации с Джобсом. Это как-то уж сильно. Но суть в том, что действительно я берусь часто за тупо нереальные кейсы. Это невозможно. Это невозможно в этой стране, ну, и так далее. От продукта до пути его реализации иногда действительно у нас выстреливают такие истории, которые казались бы были нереальными.

Самые интересные кейсы

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Самое такое показательное, что получилось или не получилось наоборот?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, блин, сами дроны. Моя жена до сих пор в это не верит. Точнее не верила, пока не стала приносить деньги.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Но она дала тебе год?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, она дала мне год, но даже после этого года деньги-то сразу не появились.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Я смотрел вот эти цитаты про зарплату. У тебя очень хороший золотой парашют из Platinum Bank был, да?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, он достаточный был, слава яйцам. Но не только им пришлось пожертвовать для того, чтобы действительно все запустить. Пришлось отказаться от многих благ. У меня был параллельный бизнес, который существовал, который я закрыл. Но пришлось работать, вкладывать и мы сейчас получили эти дивиденды, которые есть.

В какие страны поставляют дроны

А самый интересный кейс. Ну, вот, допустим, все говорят, что работая в Украине невозможно строить… Ну, пример. Моя фраза год назад: «Я хочу из Украины сделать хаб беспилотных технологий. Я хочу, чтобы мы отсюда продавали куда-то еще». И при этом я не хочу открывать юридическое лицо в Гонконге. Я хочу, чтобы оно было украинское.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: При этом ты в ранних интервью говорил, что экспорт из Украины — это что-то нереальное, сам.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, и это год назад я сказал вот эту штуку. Сейчас у нас есть поставки в Грузию, Армения, Азербайджан, Молдова, следующие дроны у нас уходят во Францию, в Великобританию. А с DJI вместе напрямую мы вообще сейчас обсуждаем создание здесь склада для Евросоюза.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Наоборот? Не в Евросоюз все это импортировалось в какую-то там Эстонию или Польшу?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Ну, для определенных продуктов, для сельскохозяйственных дронов, потому что все-таки Украина впереди Европы сильно по сельскому хозяйству.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть там не умеют продавать аграриям? Нету интеграторов?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Как-то так получилось. Я не знаю, благодаря чему.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Или мы перескочили цикл технологический?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Украина стала впереди.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Как с карточными продуктами. Что в Америке вот это вот легаси из чеков, из старых банкоматов, приводит к тому, что во многих местах ты не можешь рассчитаться PayPass. В Украине у тебя сразу, вот мы проскочили этот момент старого и сразу начали строить новое.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я думаю, это какая-то удача. И действительно это элемент какой-то эволюции, которая просто перескочила какой-то этап.

Расскажу буквально на пальцах. В Европе по внесению средств защиты растений есть директива 218 или 219, слеш, 2009, т.е. директива 2009-го года, которая вносила регуляцию в сферу средств защиты растений и фактически запрещала авиахим работу. Другим каким-то документом дроны приравнивались к авиахим работам. Это документы 2009 года.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Потому что идет снос и можно попасть не туда с самолета?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да, защита детей, защита экологии и так далее.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Пчел.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Пчел. Но дронов тогда вообще не было. 2009 год. А сейчас они делают снос такой же, как делает ручной опрыскиватель, и меньше, чем даже вот этот прицепной либо самоходный опрыскиватель. То есть его использовать можно в буферной зоне вообще близко к населенному пункту и даже через лесополосу от пасеки, дрон безопасно использовать в таких сценариях.

Можно ли использовать дроны в Европе

Но директива в ЕС это запрещает и единственной страной и единственным предприятием, которое на территории Евросоюза может легально эксплуатировать дроны, является институт виноградарства в Швейцарии. Это единственный клиент, который может дрон купить и юзать, и то в тестовом периоде.

И это случилось в 2009 году, получается. Они абсолютно потеряли возможность имплементировать эти технологии на своих территориях, а Украина не имеет таких ограничений. И в какой-то момент, несмотря на даже разницу в площади и в покупательской способности, мы обогнали Россию. То есть Украина намного более продвинутая, чем наш северный сосед, по применению этих технологий.

И у нас получается сейчас следующий сценарий. Статистически китайцы берут выборку и смотрят, что Украина потребляет 80% всех дронов для агро. Как так получилось? И вот, собственно, отсюда мы уже начинаем говорить о складе.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну, вообще, да, Европа настолько зарегулирована. Я, когда был где-то в чешском лесу, по-моему, или, там, альпийская, как это, Чешская Швейцария, там, Саксонская Швейцария, всюду таблички «На дроне взлетать нельзя», всюду, с огромными штрафами. И я предполагаю, что, скорее всего, как только ты взлетишь, кто-то к тебе подъедет или кто-то наберет местного полицейского.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Ты знаешь, я вообще не против того, чтобы были такие таблички и были такие штрафы. Вот такой я одиозный чувак. Я за то, чтобы регуляция была, чтобы было четко понятно, где взлетать на дроне можно, где нет, и чтобы был легальный способ получить разрешение на полет. И легально — это имеется в виду быстро и бесплатно, т.е. там, не знаю, заявка на телефоне, отправил смску, тебе: «Окей, взлетай», еще что-то. А бесконтрольный полет — это вред и это объективно существует, и это то, что несет очень большие риски для бизнеса. Вот рядом с тобой стоит система отслеживания.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Да, сзади меня, хотел уточнить, стоит такая огромная байда.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: И вот такая система установлена буквально в 3-х километрах отсюда на вертолетной площадке обнаружила несколько дронов, которые летают в зоне действия Жулян в глиссаде прям на высоте 2 километра.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Это перепрошитые?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это перепрошитые, ломаные.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть они могут выступать террористической угрозой?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Если этот кейс зафиксировать через Украэрорух, через службы авиадиспетчеров, это инцидент и Жуляны закрываются на неопределенный срок, пока не найдут этот дрон. Вот какой это риск.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: И это остановка всего авиасообщения или половины из него на 3 часа.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Типа того. То есть у меня есть надежда, что такое не случится, потому что мы сразу же уведомление полиции отправляем и так далее с серийными номерами этого дрона. У ребят есть эти доступы к этим системам и к этим данным. Но это вот риск, который в принципе формируется и существует. Нужно быть очень аккуратными в использовании технологии, иначе вот такие таблички «Нельзя летать на дроне» появятся тупо везде.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ты не боишься, что владельцы вот этих вот дронов, про которых вы настучали, коктейль молотова тебе бросят в стекло со злости просто?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Ну, смотри. Первое, системы мониторинга будут установлены с нашей помощью или без. Это вообще не подлежит никакому сомнению. А второе, мы получаем и отхватываем негатив из вот моей такой позиции просто постоянно, перманентно и каждый день. Если посмотреть на нашу статистику отзывов о компании, то о продуктах или об обслуживании клиентов очень мало отзывов, но очень много отзывов в контексте: «Ах, вы, монополисты, регуляцию хотите ввести», или еще что-то. Честно, во-первых, это не наши клиенты. Во-вторых, наша политика такой прорегуляторной позиции, она наоборот помогает нашим клиентам, потому что наш клиент — это крупный бизнес, а когда он тратит деньги, он хочет быть уверен, что к нему какой-то следователь не придет и не скажет: «На каком основании ты поднимаешь дрон в воздух? Вот тебе штраф». Поэтому правила должны быть, правила нужны, отзывы от Consumer мы получаем негативные, от Enterprise это только бенефит.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть вы хотите встать вот в эту условно цепочку, да, чтобы помочь государству зарегулировать и быть во главе этого всего процесса, как ассоциация, да, некая?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Мы не во главе. Мы часть рабочей группы. Мы помогаем понять структуру. Существует риск того, что даже наш бизнес может пострадать, поэтому мы очень аккуратно смотрим на то, что пытается сделать государство и вносим свои предложения. Мы никак не можем повлиять на позицию государственного органа, но мы можем озвучить нашу потребность. Как будет, и будет без нас, мы лишние там люди, но мы можем донести, что нужно, чтобы бизнес развивался. У нас есть то, что действительно ценится. Это рабочие места и влияние на экономику. И у нас показатели, там, ROI, импорта, экспорта. Мы можем показывать наше влияние даже на экспорт сельскохозяйственной отрасли, когда там Украина экспортирует на 5.4 миллиарда долларов подсолнечника. Применение дронов опрыскивателей поможет сэкономить 5% урожая. Это повышение на 5% экспорта подсолнечного масла. Ну, типа, вот примеры.

Зачем нужен профсоюз пилотов дронов

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Какие еще активности вы делаете? Я знаю, у вас есть или была ассоциация журналистов-беспилотников, как-то так?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Она у нас есть. Это не ассоциация, это профсоюз, т.е. наши сотрудники получили возможность сформировать объединение и это часть Независимого медиа-профсоюза Украины. Мы это используем для того, чтобы те операторы, которые у нас есть, получили журналисткое удостоверение и как сотрудники, представители медиа, и чтобы у них был определенный статус защиты. В принципе, это небольшое объединение. Туда принимаются люди те, которые только имеют отношению к деятельности смежной журналисткой. И в целом, это полноценные журналисты согласно существующему украинскому законодательству.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Но сейчас вы печатаете свои пластиковые карточки?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Нет. Мы вообще их не печатаем. Мы их заказываем. Их печатает медиапрофсоюз и независимая федерация журналистов Европы, т.е. это fwip.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Вы уже международные делаете?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Мы не делаем их.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну, через партнеров.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Мы часть профсоюза. Мы подаем заявку, а там печатают. Она стоит денег, там, 600 гривен в год мы платим за классическую плюс печать, там, по-моему, 300, а за международную 30 евро нужно заплатить. Но это стандартные платежи, там вообще ничего нашего нет.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: У меня есть такая в кошельке. У меня есть какая-то привязка к медиа, к СМИ.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Ну, а мы считаем, что те люди, которые получают материал, на базе которого могут создаваться какие-то информационные публикации и так далее, они имеют отношение к медиа.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну, да, для меня это было окно возможностей, потому что мы все-таки снимаем какие-то медиа, просто это новые медиа, да, и нету желания привязываться к какому-то большому бюрократическому холдингу, информагентству и так далее, и выступать вместе с ним.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Тоже голосовали, когда принимали в члены?

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Я подал все данные о себе, приложил ссылку на блог, на YouTube, на Facebook, количество фолловеров и так далее, т.е. какая-то там анкета была. У меня жена этим занималась. Она просто сбросила информацию. И потом нам пришло, уже года 2, наверное, как, и мы все ждем, когда нам напечатают международную.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Так надо пропушить.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Где-то потерялась связь. Это потом.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Окей.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну, что, у нас есть для тебя подарок. Это такая чашка, которую можно и в жару, и в холод использовать.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Спасибо большое.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: С двойными стенками, которая безопасно держит.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Класс.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ты сразу хочешь поломать?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я хочу ее открыть. Вау!

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ты, как человек, которому надо декомпозировать, напечатать на 3D-принтере.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: И выдать за свое. Напечатать свой лейбл.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Там есть наш логотип, но очень так.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Хорошо.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Что мы разыграем для наших зрителей и слушателей?

Конкурс от Валерия Яковенко

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я предлагаю для зрителей и слушателей разыграть 15% скидку на любой дрон, который они захотят себе выбрать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Без лимита по цене?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Без лимита по цене.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Consumer’ский или даже Agro?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я думаю, что нужно… Давай так договоримся, цена до 100 тысяч гривен, 15% скидки.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Окей.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Важный момент. Дрон должен быть использован только для бизнеса. Поэтому тот человек, который его купит, в любом случае должен будет начать с него зарабатывать деньги.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: То есть он должен быть или в агро, или в добывающей промышленности.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это хороший посыл. Пусть ребята используют с делом технику, которую покупают.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Но не свадьбы снимать?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это тоже бизнес в принципе, но нет.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Сейчас тяжело снимать. Сейчас нету свадеб. Карантин. Ребята, что нужно сделать, для того чтобы участвовать в розыгрыше и возможно выиграть 15% скидку на дрон ценой до 100 тысяч гривен розничной? Нужно быть подписанным на канал на YouTube, поставить лайк под выпуском и написать любой комментарий: что понравилось, вопрос Валере, что не понравилось, стоит ли нам такие форматы записывать прям в офисе. В общем, любой комментарий. Через 2 недели или месяц от выхода этого выпуска мы выберем один из комментариев и вы получите скидку в компании DroneUA на новенький дрон.

Сколько спит Валерий Яковенко

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Сколько часов ты спишь?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это больной вопрос. 4-5, может быть, иногда меньше. Это реально больной вопрос.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Прям сейчас?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Это же тяжело?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Я, как человек, который спит 8, завел собаку и теперь спит меньше.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Я тебе честно признаюсь. У меня с этим проблемы. Я реально мало сплю.

Сколько работает и как отдыхает

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Потому что тебя мысль заставляет просыпаться или очень много работы?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: И работы много плюс стресса много. Не успеваю расслабляться в принципе.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Спорт?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Блин, нет.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Забил или не нашел свой?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Видел этот гребной тренажер?

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну, да.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Иногда помогает. Легче засыпаешь, но при этом в 4 часа ты встаешь.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: В 4 утра?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Ну, типа, даже если уснул в 12.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Слушай, ну, это тяжело так долго. Сколько тебе лет сейчас?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Мне 36. Подожди, мне раньше было проще.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Тебе же не 26.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Раньше было проще и раньше спал лучше. Сейчас просто тяжело в последнее время, слишком много всего.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: А что-то ты не искал, там, не знаю, медитацию в движении, медитацию обычную, чтобы просто очищаться мыслительно?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: На самом деле проблема не в мыслях, а проблема в том просто, что я не научился адекватно… точнее, я научился делегировать, но по-прежнему не хочу отпускать нанопроцессы. Это абсолютно огромная проблема опять-таки. Я думаю, у большинства предпринимателей такое есть. И когда у тебя слишком много мелких процессов, которые ты по какой-то причине не хочешь, не то, что не можешь, а не хочешь отдавать, ты о них думаешь, забиваешь всю свою голову и в итоге не можешь расслабиться не на секунду.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: А сколько дней в неделю работаешь?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: 6-7.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: 6-7. Без выходных практически?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Мы не имеем выходных ради такой возможности.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: А жена?

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: А жена в шоке и кипишует, и негодует.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Не выталкивает тебя в тренажерный зал, потому что меня уже жена выталкивает. Говорит: «У тебя пузико появляется».

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: На самом деле все хорошо. У нас в семье прекрасные отношения. Но тренажерный зал и спорт действительно нужен, но в последнее время как-то с этим не складывается, а я хочу, но не складывается.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Давай пообещаешь мне, что что-то попробуешь.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Можно пообещать, а можно попробовать.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Что-то просто выберешь сам, что тебе по душе, потому что спорт должен быть твоим. Я вообще тренажерный зал, для меня это какая-то процессная история.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Ты знаешь, я бы хотел вернуться к вопросу тренажера, того же тренажера по гребле. 3 раза в неделю по полчаса. Мне бы это было OK.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Это хорошая цель, да, чтобы просто начать.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Ну и она реальная.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Да.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Это не свои планы в бизнесе хотим увеличиться в 3 раза, там, за полгода.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Это нереальные сейчас планы.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Осталось переложить из одной сферы в другую, да, вот это умение ставить себе высокие, амбициозные цели. Я не говорю тебе пробежать Ironman ни в коем случае.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Окей.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Слушай, спасибо за то, что поделился опытом, показал, как у вас здесь все устроено.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Спасибо тебе огромное за то, что посетили в гостях.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Я желаю, чтобы вы росли и отдыхай чуть-чуть, переключайся.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Спасибо.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Спасибо, что досмотрели, ставьте лайки, дизлайки, в зависимости от того, понравилось или нет.

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЕНКО: Лайки.

РОМАН РЫБАЛЬЧЕНКО: Подписывайтесь на канал и на подкаст, если вы еще вдруг не подписаны. И до новых встреч. Пока, пока.

[/emaillocker]